Онтологические мотивы — страница 1 из 18

был в хлам в стратосфере но ближе к снижению ожил

в центральную рысью и груз на ура растаможил

врачуя похмелье в гостинице выпил с одним

и вышел на двор и пустая страна перед ним

он видит безлюдье на ржавой земле ни травинки

латунное небо с бесплатным набором планет

с ворот космодрома где створок снесло половинки

слепое табло извещает что вылетов нет

он здешних кровей на капотнинском обе могилы

покуда судьба в кругосветную с мест не смела

нашарить бы номер на тусклом квадрате мобилы

но там пиктограммы в зрачки нелюдские слова

обратно под кровлю отеля где медленно между

пилонами вход мельтешит круговыми дверьми

а память трусливо скулит об оставьте надежду

какую надежду он верку оставил в перми

задраена дверь над толчком вентиляции дыры

подушкой стакан с умывальника в сумке еду

он здесь с образцами продукции вез сувениры

теперь распакует и все остается ему

он выпьет сперва на столе аккуратно расставит

фарфоровых кошек драконов слоновой кости

стекло подморозило больше оно не растает

прощай за порталом надежда и верка прости

в пользу бедных совался к соседке

обольстительно стыл у окна

соловьиные ночи в беседке

не с тобой коротала она

а с каким-нибудь тем коротала

кто заглядывал в польском плаще

к ней совсем из другого квартала

да и к ней ли допустим вообще

или шел с коксохима рабочим

ради позднего в пасть посошка

и беседки там не было впрочем

но для рифмы как раз подошла

даже если соседка и правда

то еще неизвестно кому

измусолено время как тряпка

не расправить его по уму

голове навредим но расскажем

перед финишной ленточкой лет

эту жалость к любым персонажам

у кого биографии нет

из которых особенно раня

если даже другое вранье

там была эта девочка аня

только раз и заметил ее

над собой бы горюнился кто ты

выгребающий прах из земли

аппарат для предсмертной икоты

благо вовремя изобрели

и не то чтобы стал попригожей

с электрическим шилом в груди

видишь зеркало злится в прихожей

вот проснись и к нему подойди

счет меняется в пользу умерших

нас дождаться живьем не умевших

на земле безымянной холмы

а когда-нибудь были как мы

там внизу населенье пылится

чьи навек бесполезные лица

никому не любимы из нас

ни единого подвиг не спас

может быть у творенья в наборе

ограничен запас вещества

и подземным любимым на горе

мы все те же что были сперва

если странствуем с внутренним слепком

от которого сердцу беда

но в надгробном затмении светлом

образца не найдем никогда

я лицом твоим бредил с пеленок

очертаньем ланит и чела

а покойного тела потомок

сквозь тебя просочился вчера

отчего мы укрыты сугробом

поколением всем наповал

чтоб живой неживому за гробом

равнодушную весть подавал

ни любви за холмами побега

и в зрачке на закате ни зги

ни к чему им такая победа

стисни зубы и мертвым не лги

побеги ртутных вен все с просинью виски

покойникам с лихвой подвержены

законы тем упырям чьи голоса в мозгу резки

и незнакомы

подписаны на семь десятков доз зимы

в акрополь копоти с таким утесом возле

где раньше скит стоял и разве в нем не мы

все зимы мерзли

теперь кто умерли трахейный хрип трубы

воспитанникам снов и стайерам саванны

последняя страна в которой и гробы

обетованны

кто первым ступит прочь пускай погасит свет

там за пределами и полночь не свеча им

мы остающиеся есть он или нет

не различаем

время в голове вяло вьется дымом

день проспишь под кронами в тесной ванне

дня как не было привыкаешь к дырам

в чередованье

суток и когда раб неторопливый

вывалит на столике фрукты кучей

в лунный циферблат запускаешь сливой

в контур летучей

мыши здесь вообще из земных животных

то что пресмыкается и летает

мелочь занесенная ветром вот их

и не хватает

тень материка не достигнет марта

и потом на убыль бореев песни

здесь тебе не корсика и не мальта

тесно и если

штиль и на флагштоке увянет вымпел

выбеленная в кость в отливе планка

спустится в долину хоть сам не видел

я сюда не сослан но сон на листьях

липы плотен всплыл в нем и оказался

рядом с той к кому и в укромных мыслях

не прикасался

в жестяном суденышке как найденыш

острова на склоне прощальной мили

если шквал нашлет без воды утонешь

в воздухе или

здесь заранее стерегла и пусть ей

осень гостья не прекословит лето

я ли не острей остальных присутствий

чувствую это

даже соглядатай ненастоящий

прочь исторгнут римом или китаем

есть островитянка иначе спящий

необитаем

обреченные умирают слаще

смерти нежные примеряя лица

собирает раб ежевику в чаще

раб не боится

время тоже море и чувство то же

что у тонущего у каждой твари

водоросли бережные по коже

жабры едва ли

приплыла однажды большая рыба

спал еще но в веках прорезал щель я

капсула в желудке письмо из рима

милость прощенья

плаваю в корыте но мокр от пота

кто сойдет в долину ко мне такому

отдых это гибель любовь работа

даже к фантому

липы липнут к небу луна ни с места

шелохнула воздух пришла без слова

остров это область где яви тесно

выспаться снова

отошлю раба за грибами в горы

римлянин-шмимлянин да хоть китаец

надо мной в саду завершают годы

медленный танец

знаки узнаванья

вестники разлуки

в зеве организма

резы и черты

из земных гортаней

возникают звуки

твари на рассвете

разевают рты

яркий щекот птичий

плач с полей овечий

раковина в руку

в ухо гул веков

темная певучесть

варварских наречий

агглютинативность

диких языков

в поле голод глины

в ветре привкус серный

в небо нет пролома

в голову окна

криво нас придумал

бог немилосердный

для сердечных жалоб

речь во рту одна

замолчали сойки

в черных сучьях острых

не подмога крику

глаз величина

если из вселенной

выкачали воздух

звуки в ней забыты

речь обречена

перечнями плачей

требниками кличей

в русле антрацита

ребра и торцы

иероглиф треска

бестолочи птичьей

каменные руны

блеянья овцы

где постриг приняла и канула в русалки

умалчивая ночь стеклянный сея смех

иссяк в сухой листве на дачном полустанке

источник ласточек и чаепитий всех

я протяну во тьму редеющую руку

чтоб кружево костей сквозняк луны продул

тогда мы были кто пособия друг другу

по арифметике как подглядел катулл

я тело выведу на пряничную площадь

что и к полуночи печалью не полна

до чьей грудной черты где ласточка наощупь

или не ласточка но бьется как она

в лесу среди его густых растений пестрых

серп из-под синего наката молодой

стрекает усмотрев кто принимает постриг

с прельстительным хвостом для правды под водой